ВОЛНЫ ЯПОНСКОГО МОРЯ...

      Волны Японского моря яростно бьют в скалистые берега. Щепки и дерьмо с рыбачьих шхун покрывают их пенные гребни. Щепки все похожи одна на другую, дерьмо же- оно и в Японском море дерьмо. Иногда оно пачкает подножие утесов но очередная волна с ревом смывает его со скал, чаще всего для того, чтобы новая волна принесла другое, несколько поновее. Дерьму с рыбачьих шхун не суждено подняться выше- туда, где незыблемы в своей отрешенности красноватые камни и на них, цепляясь узловатыми корнями за каждую пядь земли- раскидистая горная сосна, в ветках которой- синее и фиолетовое, в желтых клочках Японское небо. Сосна по-нашему-Сун... >
      В сумрачных ущельях, изрезавших малоисследованные области Японского материка, неутомимый мятежник Экосука собирает уцелевших сторонников. Недовольные своей участью и уволенные за нерадивость стекаются сюда со всех концов Севера и Юга. Крестьяне в маленьких деревушках косо смотрят на самураев князя Миокото-но ками и цены на овощи растут с каждым днем... Рождается очередная Смута ; потрясая серо-желтым знаменем справедливости грядут ее запыленные пророки и на занюханных деревенских площадях первые безымянные мученики уже подставляют спины плети и мечу.
      ...Правда и ложь мертвы- говорит Аннуканай Отсэда, поигрывая тяжелой тростью -а Истина жива. Пусть народ не слушает правду и ложь. Простые люди доброй воли должны неизменно пребывать во благонамереннии и сохранять спокойствие; в противном случае им следует незамедлительно давать в морду. Так сказано в "Наставлении Городовых" и мне очень нравится это указание.
      Аннуканай Отсэда облачен в синий стеганый халат и древний рогатый шлем. За поясом у него -длинный меч, в руках- трость, действие которой уже успели испытать на своих плечах жители Чи Кен Шит. Чеши Кушам, гордо вышагивающий рядом с Городовым с устрашающим фитильным ружьем на плече оборачивается и наблюдает, как злобные лица обывателей превращаются в подобострастные. Замыкает маленькое шествие глухонемой фонарщик, почтенный отец госпожи Сымисам; он, похоже, не очень хорошо понимает, что происходит вокруг и погружен в мир своих грез. Тем не менее, ему дали алебарду и велели не отставать- время военное и каждый мужчина на счету!
      ...Воины принца Экосуки седлают коней. Ветер играет алыми флажками их блестящих пик. "Справедливость и правда!" -написано на узорчатом знамени из алого шелка. Алый цвет- это цвет Смуты. У принца Экосуки невыразительная физиономия, как у разносчика или торговца рыбой; трудно поверить, что этот человек сейчас поведет в бой тысячи воинов, но вот он поднимает руку- и кажется , бушующая река наполняет ущелье- так сверкают выхваченные из ножен клинки...
      ...Арбалетчики князя Миокото-но ками в синих куртках и белых кушаках едут по проселочной дороге. Синее знамя развевается на ветру, на нем тоже что-то написано, но эти иероглифы уже триста лет никто не принимает всерьез. Полководец подает знак- и непристойная песня обрушивается на окрестности как наводнение. Женщины и дети прячутся по домам, а мужчины задумчиво глядят вслед войску...
      ...Золотой Лев на песчаном пляже вертится, пытаясь поймать собственный хвост. Его косматая грива- как солнечные лучи но если бы кто увидел сейчас янтарные глаза Льва с двумя маленькими безднами посередине он застыл бы на этом пляже соляным столбом до скончания времен...
      ...Правда и ложь не встречаются в мире одна без другой- говорит Аннуканай Отсэда вечером, когда маленький отряд возвращается домой .- одна из них- это Фы а другая, как правило -Сы.
      -Сэнсэй, а бывают ли в мире вещи, ложные как по Фы, так и по Сы?
      -В мире, дружок, бывает все. А подобные вещи весьма долговечны, ибо их Фы и Сы пребывают в гармонии.
      -Значит, это Добро?
      -Для кого - как.
      -Я не понимаю.
      -Не беда. Со временем поймешь. Что в мире встречается действительно редко- так это вещи, правдивые по Фы и по Сы. Видишь ли, то, что люди называют Правдой, весьма разрушительно. Оно подобно взбесившемуся буйволу или землетрясению и очень часто отвратительно пахнет. Впрочем, то, что люди называют Ложью- еще хуже.
      -Но если Правда и Ложь столь отвратительны, к чему следует стремиться?
      -К тому, сынок, что не разделяется на Фы и на Сы- к Истине.
      -Что же есть Истина, сэнсэй?
      ...Аннуканай Отсэда хочет что-то сказать, но вместо этого долго молчит. Потом он закуривает трубочку и лишь когда выгорает табак в фарфоровой чашечке, произносит :- не знаю, парень. Раньше, в молодости, кажется, знал, а теперь-не уверен...
      Воин принца Экосуки лежит в зарослях ивы. Там, где шею стягивает овальный белый воротничок, торчит короткая стрела с синим оперением. Крови почти нет . синие перья дрожат на ветру.
      ...Кажется, арбалетчики князя Миокото-но ками привольно раскинулись на зеленой травке. Приблизившись замечаешь неестественность поз и бурые пятна на белых кушаках- кровь, застывая, меняет свой цвет...
      -На тебе кровь !- пугается Маленькая Девочка, указывая на коричневые пятна, неведомо откуда появившиеся на золотой шкуре
      -На тебе тоже! -мрачно рычит Золотой Лев...
      "...Кусачи Бздиро, сорока восьми лет, негодный сапожник, подстрекал к бунту, агитировал в пользу мятежника, Его превосходительства принца Экосуки и хотел поджечь сарай своего соседа, такого же, впрочем, мерзавца,, как и он сам." ...Японский Городовой сворачивает бумагу и с брезгливой гримасой смотрит на связанного мятежника. У Кусачи Бздиро маленькая тыквообразная голова и тощая шея, зубы выпирают как у собачонки а в глазах- смертная тоска и ненависть
      -Ты действительно поджигал сарай?
      Сапожник молчит. Он не способен сейчас думать ни о чем- только о мече, который перерубит сейчас его грязную цыплячью шею, если только Японский бог Дайнаку-Сама не сотворит какое-нибудь чудо. И чудо происходит:
      -Отведи его за ворота- говорит Городовой Чеши Кушаму- дай ему как следует в морду и отпусти.
      -Сэнсэй, но ведь он поджигал сарай !- изумляется Чеши Кушам.
      -Ну и черт с ним, с сараем. Если б был я святой Ду-ди-я бы напоил этого мерзавца чаем- смеется Аннуканай Отсэда- но никто не рождается скалой- я только волна, сын мой и от всей души молю богов, чтобы на гребне моем не было дурацких щепок и дерьма...


      В ЗАРОСЛЯХ ЛОПУХА
      В зарослях лопуха- маленькая круглая дверь, которой пользуется только глухонемой фонарщик, почтенный отец госпожи Сымисам. Он ходит через нее по своим таинственным делам не часто и каждый раз, возвращаясь, создает совершенно необыкновенный фонарь, настоящее чудо.
      Чеши Кушам, решившийся, наконец, вычистить клетку с японскими перепелами и перепелками, увидев эту дверь незапертой, застывает в изумлении, в одной руке- совок, в другой- метелка. Некоторое время юноша размышляет, потом, осторожно толкнув дверь, делает шаг... и оказывается вне усадьбы Аннуканая Отсэда. Извилистая горная тропа бежит вниз, в долину. Местность вокруг совершенно незнакомая; он видит лес, в котором никогда раньше не бывал.
      Вдруг раздаются жалобные крики о помощи. Чеши Кушам спешит туда- и видит двух молодых нарядно одетых женщин в окружении разбойников с гнусными физиономиями. Он тут же выхватывает из ножен меч, причем делает это так, как учил сэнсэй Аннуканай- плавным, неуловимо-страшным движением. При виде меча разбойники приходят в ужас и разбегаются при первом же взмахе клинка- так отрешенно и неумолимо сверкает стальное лезвие!... две молодые женщины- сестра и племянница Его светлости князя Миокото-но ками просят спасителя не оставлять их одних в лесу и проводить до ближайшего города. При этом незамужняя племянница князя, юная Мусико-сан улыбается так пленительно, что бедный Чеши Кушам, кажется, теряет свое сердце. ..
      Проходят годы. Юноша взрослеет и становится грозным воином. Князь выдает за него свою племянницу, очаровательную Мусико-сан и назначает Начальником Совка и Метелки Южного Угла. Округ Тамсям под его мудрым руководством расцветает как благоуханный сад в месяце мон. Правда, приходится делать и приказывать делать кое-что, несомненно ложное как по Сы, так и по Фы но делается это на благо народа и господин Начальник не видит здесь особого вреда, тем более, что так поступают все. Он, впрочем, хочет посоветоваться по данному поводу со своим старым учителем, но господина Аннуканая Отсэду нигде не могут найти. Очевидно, Японский городовой уже покинул этот мир; он ведь уже очень стар... .
      у почтенной госпожи супруги обнаруживается довольно скверный характер и целая куча всевозможных болезней. Что же касается служанок- они весьма неотесанны и не слишком опрятны. Дети господина Начальника все похожи на мать...
      В свободное от государственных дел время господин Начальник Совка и Метелки с удовольствием посещает уединенный храм Японского бога Дайнаку-сама. Здешние монахи трижды в день возносят молитвы о его (Начальника, разумеется) здравии. Лица монахов лоснятся от усердия и обильной пищи, которой их снабжают по приказу господина Чеши Кушама. Лишь один старый-престарый нелюдим, занимающийся пчеловодством и почти всегда полупьяный, постоянно ворчит что-то себе под нос. Это в конце концов заинтриговывает великодушного и мудрого господина Чеши Кушама и в один прекрасный день Начальник Совка и Метелки самолично является на пасеку.
      Старый монах встречает его насмешливо. Сначала он вроде бы с одобрением говорит о счастливой жизни, наступившей в округе Тамсям благодаря мудрому правлению господина Начальника. Потом показывает ему приземистую колоду, в которой живут пчелы: - видите, господин- говорит он- пчелы, обитающие здесь- самые счастливые. Они долго живут, много едят и мало работают. Они давно бы передохли, если бы я перестал подкармливать их медом от других пчел. Это самый плохой улей на пасеке. Я использую мед из него для приготовления магических напитков.
      Господин Чеши Кушам начинает кое-что соображать.
      -Так вы, стало быть, делаете магические напитки?
      Монах с достоинством кланяется, с трудом удерживая равновесие- господин Начальник не может понять- то ли он очень стар, то ли попросту пьян в стельку.
      -не угодно ли отведать господину -ик!- один из моих напитков? Могу предложить Вашему великолепию на выбор Бессмертие, Всеведение и Всевластие...
      Великодушный господин Чеши Кушам, понимая, что речь идет всего лишь о медовой браге, со смехом требует себе напиток Бессмертия и старик тотчас приносит его в оловянной кружке, бормоча что-то про всеведение и всевластие...
      ...Проходит что-то около тысячи лет. Тот, кого называли в незапамятные времена Начальником Совка и Метелки понимает, наконец, что под видом пьяного монаха ему явился святой Ду-ди. Странно! Совок и метелка уцелели а дворца давным-давно - другому и весь он окружен мрачной стеной цвета ржавчины, не имеющей входов и выходов, во избежание нападения извне.
      Впрочем, никто не знает, что там, за стеной; может быть, мир снаружи давно рухнул? Жизнь в бывшем округе Тамсям невыносима ;что-то тяжкое висит в небе и от него- тоска, да такая, что редко кто здесь доживает до старости. Кажется, вот-вот произойдет что-то ужасное- и так продолжается уже без малого шестьсот лет. Бывший правитель не помнит, с чего это началось. На главной площади Тамсям стоит большое красное здание но внутри никого нет- только пыль и скелеты чиновников в обрывках синих мундиров- они, верные чувству долга, умерли от голода много-много лет назад, когда правитель области таинственным образом исчез. Потом ему поставили статую на той же самой площади- плечистый мужчина в развевающихся одеждах, правая рука поднята в указующем жесте. Статуя не похожа, но никто не знает об этом, за исключением того, кто был в незапамятные времена Начальником Совка и Метелки, но он не в счет... .
      Храм Японского бога Дайнаку-сама давно заброшен, но в глубине недавно выросшего леса все еще вьются пчелы. В самой глухой чащобе прячется огромная колода, доверху наполненная почерневшим многолетним медом- он такой густой, что не вытекает из дупла. Запах напоминает что-то знакомое- ну конечно, так пахли напитки, которыми потчевал господина начальника полупьяный монах тысячу лет назад... Он называл их "Бессмертие", "Всевластие" и Всеведение", этот смешной сумасшедший старик, оказавшийся самим святым Ду-ди. Тот, кого называли некогда господином начальником, осторожно пробует загустевший мед и вдруг ощущает как всеведение обрушивается на него подобно непереносимой боли а всевластие вот-вот заставит окаменеть волю. Он уже знает, что никто не разрушит стену цвета ржавчины снаружи- там уже забыли о существовании округа Тамсям и полагают огороженную местность обиталищем привидений. Стену можно сокрушить изнутри, но она погребет под собой того, кто отважится на этот подвиг...
      И тогда всемогущий, всеведущий и бессмертный господин начальник начинает понимать злую шутку святого Ду-ди: все его бессмертие, всеведение и всемогущество- не более, чем волна в океане Вечности, обыкновенная волна, на гребне которой- Японский бог !- несметное множество отвратительных щепок и дерьма... С отчаянным криком бросается он на стену, выросшую из деяний, ложных как по Фы, так и по Сы и изо всех сил бьется в нее головой- и стена неожиданно легко рушится. Огромные камни летят прямо на него, но почему-то не задевают.
      Среди невообразимых глыб открывается проход к морю- оно оказывается совсем близко. Чеши Кушам- именно так звали господина начальника- идет по необозримому песчаному пляжу... Берег пустынен, только Маленькая Девочка с увлечением бросает в воду камешки- они летят далеко-далеко, отскакивая от воды по двадцать и более раз. Огромный золотой Лев сидит рядом с ней и внимательно следит за прыгающими камешками. Чеши Кушам видит на песке отпечатки маленьких детских ножек и львиных лап- его же туфли из парусины почему-то не оставляют следов!
      -Это потому, что ты нам снишься !- объясняет Девочка- пожалуйста, не сердись! Разве можно на кого-нибудь сердиться за сон?
      -Разве ты сам никогда не видишь снов ?- вкрадчивым голосом добавляет Золотой Лев- между прочим, ты не замечал, что в самых дурных снах ты всеведущ и всемогущ?
      -А что это у тебя в руках ?- спрашивает Маленькая Девочка и Чеши Кушам с изумлением видит, что в руках у него - совок и метелка для чистки перепелиных клеток а сам он стоит во дворе усадьбы Аннуканая Отсэда перед небольшой овальной дверью в зарослях лопуха, открыть которую еще раз он бы не отважился ни за что на свете...